Много лет назад я проводил исследования певчих птиц в Сихотэ-Алинском государственном природном биосферном заповеднике: летние сезоны в поте и полевом камуфляже вместе с пульсирующими массами кусающих насекомых в этом влажном лесу умеренного пояса. В полевой команде было всего два человека: я и ботаник – умная, приветливая женщина, которая занималась описанием растительности на тех же участках, где я отмечал певчие виды птиц.

Нашей целью было задокументировать изменения сообществ певчих птиц при выборочной вырубке леса. Мы тихо сидели под огромными соснами в специально выбранных местах, посещая до десяти мест за утро. Время от времени мы находили гнезда птиц, но большинство наших открытий составляли вокализации, мелодичные песни птиц, скрытых в густых зарослях растительности. Я быстро записывал экзотические названия видов, таких как синий соловей, таёжная мухоловка и короткохвостка.

Мы базировалась на отдаленных кордонах заповедника и каждую неделю или две переходили от одного места к другому по мере того, как были проведены все необходимые исследования птиц. В начале сезона, когда ночи были ещё холодными, мы прибыли на кордон «Перевальный». Здесь, в кедровом лесу вблизи водораздела Сихотэ-Алиня, мы нашли кордон типичной для заповедника постройки.

Это была уютная однокомнатная избушка с рублеными бревенчатыми стенами, со стареющей железной печкой и двумя одноместными спальными платформами, разделенными узким столом. Потолок был низким, чтобы сохранять тепло зимой, а стены были утыканы гвоздями, на которых можно было повесить мешки с рисом, солью и чем-нибудь ещё съедобным – мера предосторожности от грызунов, которые также называли кордон своим домом. Два матраца, которые заносились внутрь в случае необходимости, висели на опорной балке в ​​крытой прихожей для проветривания между использованиями и предотвращения поселения грызунов в их мягкой набивке.

По прибытию на новое место мы вошли в привычную колею. Я сложил кучку дров возле печи и зацепил москитную сетку за дверную раму, а ботаник проверяла запасы, оставленные прежними посетителями.

Я раскатал свой надувной матрац на одной из узких спальных площадок, положил на него спальник и приготовился ко сну. Вечерние сумерки только начинали сгущаться, но шёл полевой сезон, и впереди нас ждало очень раннее утро. Однако я долго не ложился спать.

Когда я закрыл глаза, я слышал, как ботаник возится со своим спальником и распаковывает еду. Через некоторое время я услышал, как она жалуется, что забыла взять свой надувной матрац. Половицы проскрипели, когда она вышла в прихожую, чтобы достать оттуда один из висевших там запятнанных даров заповедника.

Когда она вернулась, я услышал сразу несколько вещей: глухой, испуганный вскрик, звук упавшего на пол матраца и топот быстро убегающих босых ног. За этим последовало напряженное и интенсивное гудение, которое можно ожидать, если было потревожено пчелиное гнездо.

Как оказалось, это были не пчёлы. Это были осы.

С этой отрезвляющей мыслью я резко сел, вырвался из спальника и уставился на брошенный на пол матрац. Несколько ос, вялых от вечерней прохлады, ползало по нему. Осы, по-видимому, построили своё гнездо внутри матраца, который висел нетронутым несколько месяцев под навесом кордона.

Этот случай произошёл до дней спутниковой связи, и оставалась целая неделя до назначенного дня, когда за нами должны были приехать. Если бы я оставил осиное гнездо там, где оно было, и убежал бы, как кричал и требовал мой разум, то нам было бы ужасно сложно потом отвоевать кордон у ос. Нужно было действовать.

В редком случае, когда я думал быстро и действовал решительно, я подхватил с пола два конца всё ещё сложенного матраца, выбежал наружу и запустил его как ядро в кусты, окаймлявшие поляну с кордоном. Ботаник стояла в дюжине метров с широко раскрытыми глазами и прижатыми ко рту руками, в замешательстве от того, что только что произошло, и несколько смущенная, что оставила меня одного.

Осы были ещё более озадачены, чем мы. Матрац продолжал тихонько гудеть, пока всё больше насекомых вылезло наружу и поднималось в воздух, лениво кружа над своим новым местом жительства в угасающем вечернем свете.

Мы работали возле кордона «Перевальный» неделю, слышали соловьёв красношеек, таёжных овсянок и бледноногих пеночек. Осы не разу не побеспокоили нас. Но должен сказать, что это происшествие отметило первый и последний раз, когда я когда-либо прикасался к матрацу заповедника. В погоне за певчими птицами некоторые гнезда лучше оставлять в покое.